Академовские маньяки: путь двух подростков от изгоев до серийных убийц

Артём Ануфриев

Артём Ануфриев родился 4 октября 1992 года в Иркутске. Его отец не принимал участия в воспитании, и мальчик рос в семье, где главным авторитетом оставалась мать — Нина Ивановна Ануфриева, бухгалтер в страховой компании. На первый взгляд, обычная женщина.

Когда учителя ставили мальчику плохие оценки в дневник, мать тут же писала жалобы, обвиняя педагогов в предвзятости. Если отметки выставляли только в журнал, она снова писала заявление, уже с обвинениями в сокрытии информации. В конечном итоге одна из учительниц физики отказалась работать в классе, где учился Артём, и школе пришлось искать ей замену.

Артём Ануфриев

Несмотря на это, сам Ануфриев учился неплохо. Ему легко давались литература и английский язык, он участвовал в олимпиадах, посещал музыкальную школу, где играл на гитаре и контрабасе. Более того, он даже состоял в музыкальной группе, которая распалась, когда её организатор уехал из города.

Но в школе Артём оставался изгоем. С первого класса одноклассники сторонились его, и только к выпускному классу ситуация изменилась — ребята повзрослели, стали дружнее, и Ануфриев перестал чувствовать себя одиночкой. Однако в это же время его успеваемость резко пошла вниз, и школу он окончил с троечным аттестатом.

Незадолго до выпуска в классе снимали любительский прощальный фильм. В одном из эпизодов ученики по очереди отвечали на вопрос: «Что такое счастье?» Артём оказался единственным, кто не смог дать определённого ответа. Он сказал: «Если честно, я не знаю, что такое счастье. Но очень хотелось бы побыстрее узнать, что это».

После школы Ануфриев поступил в Иркутский государственный медицинский университет, параллельно устроившись подсобным рабочим в художественный музей.

На суде мать Артёма вспоминала один случай, который, по её мнению, сильно повлиял на сына. Однажды на него напала группа армян, сильно избила, но в итоге никого из нападавших не привлекли к ответственности. Семье выплатили 50 тысяч рублей в качестве компенсации, но, по словам матери, после этого случая Артём стал нервным и неуравновешенным.

По другим данным, конфликт начался с того, что сам Ануфриев оскорбил армянскую семью в соцсетях. Ему предложили встретиться и разобраться на месте, а после драки стороны помирились, и дело закрыли.

Нина Ивановна никогда не одобряла дружбу сына с Никитой Лыткиным. Она считала, что Никита оказывает на Артёма дурное влияние, и всячески пыталась оградить его от общения с этим парнем. Но, как оказалось, именно эта дружба стала для Ануфриева роковой.

Никита Лыткин

Никита Лыткин родился 24 марта 1993 года. Он рос обычным мальчиком. В младших классах он хорошо учился, отличался примерным поведением, участвовал в школьных конкурсах и даже получал грамоты. Его главным увлечением были компьютерные игры, в которых он мог пропадать часами.

Всё изменилось в 2004 году, когда он попал в математический класс. Формально его туда перевели по результатам тестирования, но к математике он не испытывал никакого интереса. Влиться в новый коллектив он не смог, и постепенно его успеваемость пошла вниз.

Никита Лыткин

Артёма Ануфриева, который был старше на год, Никита встретил на дне рождения общего знакомого — Артура Лысенко. К тому моменту Лыткин уже находился в глубокой депрессии. Он чувствовал себя чужим среди одноклассников, терял друзей и замыкался в себе. Только Ануфриев смог вызвать у него доверие. Никита поделился с ним своими переживаниями и впервые получил поддержку.

По словам матери Лыткина, именно из-за дружбы с Артёмом её сын окончательно отдалился от остальных. Его начали сторониться, он терял друзей, но сам он это воспринял спокойно. Считая, что его прежняя дружба была детской и ненастоящей, он полностью переключился на общение с Ануфриевым.

Однако Лысенко, их общий друг, вспоминал эту ситуацию иначе. На суде он рассказывал, что в какой-то момент Никита буквально изменился. Он перестал здороваться с одноклассниками, затем и вовсе замкнулся в себе. По мнению Лысенко, всему виной была зависть. Никита болезненно реагировал на одноклассников, чьи семьи были богаче, чем его.

Его нелюдимость не осталась незамеченной. В школе над ним начали подшучивать, а иногда и откровенно задирать. Никита не умел постоять за себя, и его единственным ответом на насмешки было короткое: «Сдохни». Так у него появилась школьная кличка «Джимбо» — в честь персонажа из мультсериала «Симпсоны», мрачного и жестокого подростка.

Никита вёл себя тихо, не проявлял агрессии и не вызывал подозрений. Но, по словам Ануфриева, он совершенно не умел за себя постоять и искренне дорожил их дружбой. К моменту убийств они стали друг для друга единственными близкими людьми.

Лыткин постепенно терял интерес к учёбе. В восьмом классе он начал прогуливать занятия, а после девятого и вовсе ушёл из школы. Дважды он пытался поступить в колледж — сначала в энергетический, потом в строительный, но нигде не задержался. В первом его отчислили за неуспеваемость, во втором у него возник конфликт с одногруппниками.

Проблемы Никиты только нарастали. Один из его однокурсников, заметив его слабость, взялся его «опекать». На деле это означало вымогательство денег и кражу вещей из дома Лыткина. Мать Никиты обратилась в полицию, но вскоре забрала заявление. После этого её сын бросил учёбу.

Предпосылки и мотивы

Артём Ануфриев одно время тяготел к ультраправой субкультуре, но в активных акциях участия не принимал. Он лишь наблюдал, изучал идеи и искал то, что могло бы заполнить внутреннюю пустоту. Вскоре он привёл в это окружение и Никиту Лыткина. Однако оба быстро разочаровались: их раздражала «мягкость» местных неонацистов. Ануфриев позже говорил, что их идеология оказалась недостаточно радикальной.

На суде один из лидеров иркутских ультраправых вспоминал, что Ануфриев производил впечатление человека, который выбирает себе только тех жертв, кто не мог дать отпор. Он не был бойцом, не участвовал в уличных конфликтах и не проявлял особой смелости.

Следователь по особо важным делам Евгений Карчевский, который вел дело «молоточников», позже рассказывал, что их преступления не имели сложного мотива. Всё было до банального просто: они хотели славы. Им нравилось внимание, обсуждения в интернете, ощущение собственной значимости.

Позже Ануфриев и Лыткин признались, что вдохновлялись, в том числе,  другими серийными убийцами. Особенное впечатление на них произвела телепередача 2007 года о «битцевском маньяке» Александре Пичушкине. Они увлеклись его историей, а Ануфриев даже создал в соцсетях группу, посвящённую Пичушкину.

За три месяца до ареста у Ануфриева началось заметное ухудшение психического состояния. Соседи часто слышали из их квартиры странные звуки. Артём кричал: «Я всех ненавижу!» и «Я вас убью!» — а затем раздавались удары о стену, словно он бил кулаками или бросался на неё всем телом.

Есть версия, что в эти моменты он срывался на матери. Иногда соседи слышали её отчаянные крики: «Отстань от меня!», на что он отвечал: «Я тебе сейчас снова вмажу!» Позже Ануфриев признавался, что их отношения были настолько напряжёнными, что он всерьёз боялся, что однажды просто не сдержится и убьёт её.

Лыткин тоже переживал кризис. Он почти перестал общаться с семьёй, замкнулся, страдал от депрессии и бессонницы. Оба подростка шли к своему первому убийству — и, кажется, даже не пытались свернуть с этой дороги.

Артём Ануфриев утверждал, что идея убивать принадлежала именно Лыткину. Он говорил, что сам не испытывал от убийств никакого облегчения или удовольствия, а просто «повёлся на прихоти» друга. «Буду прямо говорить — он лидер. Он не влиял, но был подстрекателем к преступлениям», — заявлял Артём.

Следователи, однако, считали иначе. По их версии, именно Ануфриев был «мозговым центром» дуэта. Он вдохновлял, подталкивал к действиям, создавал вокруг всего этого зловещий ореол «миссии». Лыткин же, будучи более ведомым, взял на себя роль исполнителя. Именно он наносил жертвам ножевые ранения.

Но когда на суде зашла речь о том, кто действительно был лидером, мнение разделилось. Некоторые свидетели утверждали, что Ануфриев не мог быть «главным», потому что сам по себе был «слишком ущербным». Один из бывших знакомых рассказывал, что однажды их компания напала на группу кавказцев, и в тот момент Ануфриев просто исчез — сбежал, не проявив себя никак.

В то же время следователь Максим Хомяк, который вёл дело, придерживался другой версии. Он говорил: «Эти подростки замкнулись друг на друге, потому что идеально подходили друг другу. Ануфриев — лидер, который хотел, чтобы его понимали с полувзгляда. Лыткин — исполнитель, который мечтал об одобрении и признании».

Как бы там ни было, результат их «союза» оказался страшным. Два замкнутых подростка, каждый со своими комплексами и внутренними демонами, нашли друг в друге не поддержку, а нечто куда более зловещее. Вместе они превратили свои фантазии в реальность, от которой содрогнулся целый город.

Преступления

Лыткин и Ануфриев ходили по одному и тому же маршруту — от остановки «Госуниверситет» до «Академгородка». Каждый день, с 18 до 22 часов, они высматривали жертву. Иногда они пропускали десятки людей, а иногда неделями не нападали вовсе, ожидая «подходящего момента».

Следователь Евгений Карчевский позже скажет: «Это был позыв. Они прислушивались к внутреннему голосу».

Они выбирали поздний вечер, ночь или раннее утро — время, когда улицы пустели, а у них была уверенность, что матери не будут их искать. Обе работали допоздна и не подозревали, что сыновья в это время вовсе не дома.

В качестве оружия преступники использовали молотки, киянки, бейсбольные биты и ножи. Они всегда нападали со спины, чтобы жертвы не успели их разглядеть. Никто из выживших не смог дать следствию точного описания нападавших. Они лишь отмечали, что преступников было двое и что они были похожи друг на друга.

Первое нападение произошло 14 ноября 2010 года. Жертвой стала 18-летняя Анастасия Марковская. Девушка шла с остановки «19 школа» в сторону посёлка Ново-Иркутский, когда на неё напали и разбили голову. Она выжила — преступников спугнули. Позже появились версии, что она притворилась мёртвой, чтобы спасти свою жизнь.

Но полиция не восприняла этот случай всерьёз. Уголовное дело заводить не стали, потому что у Марковской ничего не украли. Когда девушка пыталась описать нападавших, её просто проигнорировали.

Однако сама Марковская не собиралась молчать. Она написала об этом нападении на форуме Академгородка. Ануфриев и Лыткин прочли её сообщение и... начали с ней переписку. Их интересовало только одно: что она чувствовала, когда её избивали?

Спустя 10 дней, 24 ноября, они напали снова. На этот раз на 46-летнюю женщину. И в этот раз жертве удалось выжить. В отличие от первого случая, они забрали её сумку. Из-за этого нападение квалифицировали как грабёж, и его никак не связали с предыдущим случаем.

Преступники начали входить во вкус. Они становились всё более дерзкими.

1 декабря 2010 года стало для Лыткина и Ануфриева днём, когда они перешли черту. Они совершили сразу два нападения, и одно из них впервые закончилось убийством.

Сначала они выбрали очередную случайную женщину, но снова не довели дело до конца — кто-то их спугнул. Они убежали, прихватив только её сумку. Внутри оказалось 500 рублей. На эти деньги позже они купили новые орудия убийства — киянки.

Спустя некоторое время они заметили 12-летнего Даниила Семёнова. Он был учеником той же школы, что и они, и просто шёл кататься с горки на снегокате. Лыткин первым предложил убить мальчика, и Ануфриев сразу согласился. Им нужен был кто-то слабый, кто не сможет дать отпор.

Когда Даниил проходил мимо, Лыткин ударил его киянкой по голове. Ребёнок упал, но был ещё жив. Тогда Ануфриев добивал его бейсбольной битой. На его руке позже нашли гематому — возможно, он пытался защититься или один из нападавших просто резко схватил его за руку. Последним ударом стал нож в висок, который Лыткин вонзил до самой рукояти.

Даниила нашёл его младший брат. В панике он побежал за родителями. Ануфриев и Лыткин в этот момент стояли неподалёку и спокойно наблюдали за происходящим. Мать мальчика Светлана Семёнова даже мельком их заметила, но не обратила внимания.

Скорая помощь приехала с опозданием. Даниила уже невозможно было спасти.

И самое страшное — его смерть так и не признали убийством. Эксперты заявили, что мальчик якобы разогнался на снегокате и врезался в берёзу. Уголовное дело заводить не стали. Всё списали на несчастный случай.

Позже Лыткин и Ануфриев признались: это была просто «тренировка».

Через две недели, 16 декабря 2010 года, они убили следующую жертву.

Недалеко от места, где погиб Даниил, нашли тело Ольги Пирог — ведущего научного сотрудника НИИ солнечной и земной физики. Она стала их первой взрослой жертвой. Всё произошло по той же схеме: они подкараулили её, но теперь учли ошибки. Перед ударами сняли с неё шапку, чтобы удары были точнее. На её теле позже насчитали 30 ножевых ранений.

Деньги и ценности остались нетронутыми. Это не было ограблением. Это было убийство ради убийства.

Позже стало известно, что перед нападением и во время убийства они записывали аудиофайл. Возможно, просто для того, чтобы потом переслушивать.

Прошло меньше двух недель — 29 декабря 2010 года. Они снова напали дважды.

Первой их жертвой стала Инесса Светлова. Они набросились на неё, но лишь оглушили, забрали сумку и выбросили её неподалёку. Женщина выжила.

Но в тот же вечер жертвой стала Екатерина Карпова, тренер спортивной школы. Она была на 35-й неделе беременности и в тот момент возвращалась домой вместе со своей 5-летней сестрой Олей.

Нападение произошло рядом с железной дорогой. Лыткин и Ануфриев дождались, когда женщина пересечёт пути, и набросились.

Оля сумела убежать, хотя Лыткин успел ударить её в бок.

Беременной Екатерине переломали пальцы и разбили голову. Спасло её только то, что в последний момент неожиданно появилась машина. Преступники испугались и сбежали.

В приёмном покое больницы она встретилась с Инессой Светловой. У них были одинаковые травмы.

Убийцы теряли осторожность. Они больше не выбирали удобные места, не заботились о том, чтобы избежать свидетелей. Они начинали верить в свою безнаказанность.

1 января 2011 года. Новый год только начался, а Лыткин и Ануфриев уже искали новую жертву. Около пяти утра они заметили бездомного мужчину возле мусорных контейнеров на улице Лермонтова. Он был один, и это значило, что никто не помешает им сделать то, что они задумали.

Они напали внезапно. Били долго и жестоко — около 40 ударов. Его голову буквально проломили киянками. Мужчину доставили в больницу, но он умер, не приходя в сознание. Личность установить так и не удалось, в материалах дела он значился как «труп № 20».

Самое ужасное произошло потом. За это убийство обвинили невиновного человека. Бездомного Владимира Базилевского задержали, избили на допросе и вынудили подписать признание.

30 января 2011 года. Поздно ночью студент Олег Семёнов возвращался домой из ночного клуба. На тёмной улице на него напали. Он успел вырваться и убежать, но с тяжёлыми травмами попал в больницу. Врачи диагностировали сотрясение мозга, черепно-мозговую травму и рвано-ушибленные раны головы.

3 февраля 2011 года. Следующая жертва — пожилая женщина. Она выжила, но попала в больницу с открытой черепно-мозговой травмой.

Ночь с 8 на 9 февраля 2011 года. Очередное нападение. На этот раз женщину спасла случайность — проезжавшая мимо машина спугнула нападавших.

21 февраля 2011 года — одно из самых жестоких убийств, совершённых «молоточниками». Жертвой стал Александр Максимов.

Мужчина был пьян и возвращался домой после застолья у сестры. На него набросились, как только он свернул в безлюдный переулок.

Лыткин выстрелил ему в затылок из пневматического пистолета «Байкал». Затем Ануфриев попытался выдавить ему глаза. Позже он признается, что не смог сделать этого из-за незнания анатомии.

Максимова хоронили в закрытом гробу и без головы. Части его черепа оставили в качестве вещественных доказательств.

Во время следствия Лыткин и Ануфриев путались в показаниях. Один утверждал, что глаза пытался выдавить Лыткин, другой говорил, что наоборот.

Но суть оставалась неизменной: они всё больше выходили за границы обычного насилия. Они не просто убивали — им нравилось издеваться.

27 февраля 2011 года Никита Лыткин впервые решил действовать в одиночку. На этот раз он не стал искать укромных мест. Он напал прямо во дворе жилого дома, где на скамейке сидела Нина Кузьмина.

Лыткин дважды ударил её по голове, но женщина успела закричать. Из окна выглянул сосед, Александр Червяков, и преступник, испугавшись, бросился бежать. Он забрал у Кузьминой телефон, но убийство довести до конца не успел.

Ночь с 10 на 11 марта 2011 года. Лыткин и Ануфриев снова напали на бездомного. На этот раз их жертвой стал Роман Файзуллин.

Они подкараулили его на тропинке возле остановки «Госуниверситет». Ануфриев выстрелил мужчине в лицо из пневматического пистолета, затем вместе с Лыткиным оттащил его в кусты. Там они начали наносить удары ножами в голову, паховую область и грудь.

Лыткин попытался отрезать ему кисть, но нож оказался слишком маленьким, и в итоге он смог отрезать только мизинец.

Позже Ануфриев фотографировал труп из окна своей квартиры.

После этого нападения полиция начала всерьёз задумываться о серии убийств, но всё ещё не связывала их между собой.

Также были два нападения, точную дату которых следствию установить не удалось:
- нападение на бездомную женщину. Она осталась жива, потому что преступников случайно спугнул сотрудник полиции, живший неподалёку.
- нападение на ещё одну женщину. Но нападавшие выбрали слишком людное место — арку во дворе. На следственном эксперименте Ануфриев позже рассказывал, что в тот раз вместо ножа использовал отвёртку. Опасаясь, что их заметят, преступники не стали убивать жертву и просто забрали её сумку.

3 апреля 2011 года пара совершила последнее убийство. Их жертвой стала Алевтина Куйдина, 1948 года рождения.

Её убили возле НИИ, но на этом не остановились. Они записали издевательства над телом на камеру.

На записи видно, как Лыткин отрезает женщине мочку уха. Позже они оставят её на крыльце школы № 19, где когда-то учились. Затем он пытался отпилить ей запястья, но инструмент оказался неподходящим. Тогда он просто взял нож и всадил его в глаз.

Эту видеозапись Ануфриев отправил своему интернет-знакомому Илье Устинову из Санкт-Петербурга. Тот нашёл видео «слишком вялым», но всё равно распространил его в интернете.

Из-за этого в полиции началась проверка: появились слухи, что утечка произошла из-за самих правоохранительных органов. Однако выяснилось, что запись действительно разошлась по сети благодаря Устинову.

Это убийство стало их последним. Через несколько дней Академовских молоточников задержат.

Были ли сообщники?

Октябрь 2012 года. В зале суда появляется неожиданный свидетель — 27-летний Владимир из Красноярского края. Его появление заставляет слушателей замереть: он утверждает, что был вторым «другом» Артёма Ануфриева. Молодой человек рассказывает, как подружился с ним на фоне экстремистских взглядов. И вот, в какой-то момент Ануфриев начинает доверять ему страшные вещи — например, рассказывает о трёх убийствах.

Но этого мало. Владимир утверждает, что дважды ходил с ним на «охоту». Правда, оба раза безрезультатно — жертвы так и не нашлись. Почему же он не пошёл в полицию? Страх. Он боялся, что Ануфриев и Лыткин могут убить его самого или причинить вред его девушке, жившей рядом с квартирой Артёма.

Но самое жуткое — признание Ануфриева. По словам Владимира, за несколько дней до последнего убийства Артём сказал, что «Лыткина придётся убрать». Причина? Никита получил повестку в армию, а значит, мог «спалиться».

А потом, уже в марте 2013 года, происходит неожиданный поворот. Лыткин вдруг заявляет в суде: Ануфриев не участвовал в четырёх преступлениях. Якобы с ним был другой человек, а позже к ним даже присоединился ещё один. Более того, он называет их имена! Пресса тут же подхватывает новость — возможно, убийцы были не одни. Но никто не знает, кто эти люди.

Следствие начинает проверку, но вскоре Лыткин делает новое заявление — спустя неделю он признаётся, что солгал. Сообщников не было. Так зачем же он их выдумал? Версий много: затянуть расследование, попытаться сбить с толку следствие или даже выгородить Ануфриева.

Мать Лыткина уверена — её сын хотел защитить друга. Однажды он даже сказал ей на свидании в СИЗО: «Из Артёма сделали дьявола, а я такой белый и пушистый».

Ануфриев, разумеется, всё отрицает. Он утверждает, что следователь оказывал на Лыткина давление, угрожая переводом в общую камеру. Но мать Никиты категорична: никакого давления не было.

В итоге история о таинственных сообщниках так и остаётся загадкой. Были они на самом деле или это просто очередная ложь? Ответ на этот вопрос остаётся в прошлом — там, где и начался этот кошмар.

Расследование

11 марта, когда в Академгородке нашли тело бездомного Романа Файзуллина, в городе вспыхнула паника. Жители собрались на митинг — люди требовали объяснений, искали способы защититься. К этому моменту уже появились первые предположения о возрасте убийц: 16–18 лет.

Но самое странное заключалось в том, что среди возмущённой толпы были и сами убийцы. Ануфриев и Лыткин спокойно стояли рядом с другими горожанами, предлагали свои идеи, держали в руках телефон и снимали происходящее.

После митинга в Академгородке усилили патрулирование, организовали добровольные дружины. Улицы стали безопаснее, но убийства не прекратились. Полиция блуждала в потёмках, а жители города строили догадки. Большинство верили в одного маньяка — взрослого мужчину лет тридцати.

А полиция вначале шла по ложному следу. 15 января 2011 года оперативники задержали 19-летнего бездомного Владимира Базилевского. В тот момент на его одежде нашли следы крови, и этого оказалось достаточно. Оперативник, который проводил допрос, избил Базилевского и заставил его под диктовку написать признание.

Базилевский не знал, кого он «убил», поэтому назвал первое пришедшее в голову имя — Андрей по прозвищу «Тайга». Следователь принял это за чистую монету. На следственном эксперименте Базилевскому сначала показали место преступления, рассказали, как лежал труп, а потом включили камеру и записали «показания».

На основе этого судья Андрей Обыскалов приговорил Базилевского к четырём годам лишения свободы. Никто не потрудился проверить факты.

Лишь спустя полтора года, когда настоящие убийцы были арестованы, следователь Евгений Карчевский заинтересовался этим делом. Он обнаружил, что ДНК, найденное на одежде Базилевского, не совпадает с ДНК убитого. А сам Андрей «Тайга» оказался живым.

Карчевский пытался пересмотреть дело, но прокуратура отказала. Лишь после вмешательства правозащитников в мае 2012 года Базилевского освободили, сняв с него все обвинения. Следователь, который вёл дело, был обвинён в фальсификации доказательств. В 2014 году его осудили на три года условно, но позже приговор отменили и отправили на пересмотр.

Тем временем настоящие убийцы оставались на свободе. Полиция продолжала искать не тех людей, а Ануфриев и Лыткин всё это время спокойно разгуливали по Академгородку. Они были своими среди чужих, и это давало им ощущение полной безнаказанности.

Арест

За несколько дней до задержания Никита Лыткин совершил странный поступок. Его мать, Марина, нашла в прихожей упаковку от ножа. По другим данным, сам нож оказался в кармане его куртки. На вопрос, зачем он ему, Никита спокойно ответил: «Для самообороны». Чуть позже он сказал бабушке загадочную фразу: «Я скоро пропаду».

5 апреля 2011 года всё закончилось. Бабушка Лыткина работала в Институте органической химии, и в тот день сотрудники института получили ориентировочные фотороботы преступников. Женщина и её сын, дядя Никиты Владислав, внимательно рассмотрели изображения и испытали настоящий шок. Черты лица совпадали. Заподозрив неладное, Владислав отправился к Лыткиным. Никиты дома не оказалось, но незадолго до этого, племянник взял у дяди видеокамеру. Камера была в комнате Никиты Лыткина и дядя начал просматривать содержимое флеш-карты.

То, что Владислав увидел на записи, невозможно было оправдать. Там были кадры издевательств над телом убитой Алевтины Куйдиной. Не теряя времени, мужчина отнёс камеру в полицию. Спустя полтора часа «молоточники» были задержаны оперативниками отдела полиции № 2.

Лыткин отреагировал на арест спокойно — родственники успели уговорить его сдаться. Ануфриев, напротив, сначала держался холодно, но в итоге подписал протокол и, подражая известному маньяку Александру Пичушкину, сказал следователю Евгению Карчевскому: «Как говорил один герой, дайте мне стакан виски и сигару — и вы узнаете столько нового об этой жизни, что у вас волосы зашевелятся».

Сначала преступники признались в пяти убийствах и шести нападениях. Позже их признания расширились до шести убийств и десяти нападений. Они даже добавили, что вечером 5 апреля планировали очередное преступление.

Полиция начала обыски. В квартире Ануфриева нашли чёрную шапку с прорезями, складные ножи, киянку, пневматический пистолет (он хранился в электрической плите), флеш-карты, видеокассеты и блокноты с экстремистскими записями. У Лыткина обнаружили подобные улики.

При обыске у Артёма его мать, Нина Ивановна, прямо на глазах у следователей уничтожила один из документов. Очевидно, он мог серьёзно скомпрометировать её сына.

Следователи не сомневались в виновности «молоточников». 7 апреля 2011 года Свердловский районный суд Иркутска постановил взять их под стражу на два месяца. Позже сроки заключения неоднократно продлевались.

В октябре 2011 года адвокаты Ануфриева пытались добиться для него меры пресечения в виде подписки о невыезде. Сам Артём заявил, что больше не представляет угрозы для общества. Лыткин молчал. Суд отказал в ходатайстве, и оба преступника остались под арестом.

На этом их свобода закончилась. Академгородок, долгое время охваченный страхом, наконец вздохнул с облегчением.

9 июня 2011 года в СМИ появилось неожиданное видео. Артём Ануфриев, находясь под арестом, записал обращение. В кадре он выглядел спокойным и уравновешенным. Он принёс извинения потерпевшим и обратился к родителям: «Следите за своими детьми, чтобы подобное никогда не повторилось».

Но за месяц до этого в прессе появилось ещё одно сообщение — открытое письмо бабушки Никиты Лыткина, Ирины Антиповой. В нём она не обвиняла ни сына, ни его друга, а винила интернет и СМИ, которые, по её мнению, пропагандировали насилие и подтолкнули подростков к преступлениям.

Тем временем следствие шло к завершению. 5 июля 2012 года Следственный комитет официально объявил, что дело закрыто, а уже 10 августа было утверждено обвинительное заключение.

Суд

12 августа 2012 года материалы передали в Иркутский областной суд.

Сам процесс оказался долгим и тяжёлым. С 5 сентября 2012 года по 11 февраля 2013 года суд выслушал 16 потерпевших и более 50 свидетелей. Дело состояло из 49 томов (по другим данным — 46 или 35).

Первое заседание, 5 сентября, закончилось почти сразу — суд удовлетворил ходатайство Ануфриева о привлечении дополнительного адвоката. Рассмотрение перенесли на 10 сентября.

«Академовские маньяки» Артём Ануфриев и Никита Лыткин в суде

На следующем заседании прокурор начал зачитывать обвинительное заключение. Это заняло полтора часа.

Ануфриева и Лыткина обвинили в шести убийствах, девяти покушениях, трёх грабежах и надругательстве над телами. Кроме того, им вменяли создание экстремистского сообщества. Ануфриев отдельно получил обвинение в вовлечении несовершеннолетнего в преступную деятельность.

Однако признания преступников разошлись. Ануфриев отказался признавать себя виновным почти по всем пунктам, согласившись лишь с двумя убийствами — Ольги Пирог и Алевтины Куйдиной. Лыткин, напротив, отверг только обвинение в экстремизме.

На момент суда Ануфриев содержался в общей камере СИЗО, а Лыткин — в двухместной. Оба прошли судебно-психиатрическую экспертизу, которая признала их вменяемыми, но Ануфриев был поставлен на учёт как склонный к суициду. Психологи начали с ним отдельную работу.

Следственный эксперимент проводили с особой осторожностью. Оперативники опасались самосуда: жители Академгородка ненавидели убийц. Отец Даниила Семёнова хотел присутствовать на процедуре, но ему отказали.

Позже подсудимых перевели в одиночные камеры. Появились сведения, что в СИЗО им грозила расправа.

Судебный процесс только начинался, но уже было ясно: эти двое не выйдут на свободу.

Судебный процесс оказался настоящим испытанием — не только для подсудимых, но и для всех, кто оказался вовлечён в это дело.

Свидетели отказывались давать показания, потерпевшие не хотели вновь переживать ужасы, которые им довелось пережить. Несколько раз заседания приходилось прерывать — кто-то из присутствующих просто падал в обморок.

Ануфриев поначалу держался цинично. Он тщательно записывал все вопросы и ответы свидетелей, словно был на обычной лекции. Но в какой-то момент его хладнокровие дало трещину — дважды он расплакался прямо в зале суда. Затем начал давать путаные показания, пытаясь переложить всю вину на Лыткина. Он утверждал, что лишь присутствовал при убийствах, но сам к ним не причастен.

Лыткин выглядел иначе — он был отстранённым, безразличным. Его ответы были краткими, с долгими паузами. Однажды, после четырёх часов дачи показаний, он пожаловался на сильную головную боль, и заседание пришлось перенести.

16 октября 2012 года случился неожиданный инцидент. Прямо в зале суда Ануфриев достал бритву, спрятанную в носке, и нанёс себе резаные раны на шее и животе. Позже его адвокат Светлана Кукарева объяснила, что это было результатом сильного эмоционального потрясения. В тот день в суд впервые пришла его мать.

Но это был не первый случай членовредительства. До этого Ануфриев открутил шуруп от раковины в камере и порезал им себе шею.

6 ноября 2012 года он подал жалобу на следователей и оперативников, заявив, что во время ареста к нему применяли пытки. Он утверждал, что его признания были получены под давлением, а после инцидента в суде конвоиры пристегнули его наручниками к решётке. Кроме того, он жаловался, что следователи не дают ему ознакомиться с материалами дела.

Проверка нарушений не выявила. Было установлено, что наручники применялись законно, а в камере Ануфриев не подвергался насилию со стороны сокамерников. Однако адвокаты указывали на то, что после ареста у него была зафиксирована ссадина на голове — удар тупым предметом.

Но, несмотря на все жалобы, давление и нервные срывы, суд шёл своим чередом.

В начале декабря 2012 года в зале суда показали видеозапись следственного эксперимента с участием Ануфриева. Когда судья спросил, подтверждает ли он свои слова, Артём внезапно начал всё отрицать. Он заявил, что не причастен к убийству бездомного мужчины, произошедшему в ночь с 10 на 11 марта. По его словам, он бы не смог попасть в жертву даже с двух шагов. Затем он отказался от признаний, касающихся нападений с использованием ножа, и заявил, что рассказывал всё это только потому, что так велел следователь.

Судья задал ему логичный вопрос: почему он молчал раньше? Ануфриев ответил, что у него якобы «не было права голоса», а его адвокат сидел «как мебель в кабинете». Затем он вдруг объявил, что подвергался побоям и унижениям в камере СИЗО. Кроме того, он заявил, что одна из подписей в протоколе проверки показаний на месте была подделана.

Государственный обвинитель потребовал провести почерковедческую экспертизу. Это затянуло судебный процесс, но эксперты подтвердили: подпись принадлежала Ануфриеву. Он, разумеется, продолжал настаивать на обратном.

С самого начала суда Ануфриев пытался снять с себя ответственность за убийства, признавая лишь два эпизода — с Ольгой Пирог и Алевтиной Куйдиной.

Когда Лыткин неожиданно заявил, что Ануфриев не причастен к четырём преступлениям, Артём немедленно потребовал проверить, посещал ли следователь его друга в СИЗО. Суд отклонил ходатайство, но принял другое решение — с этого момента подсудимых начали этапировать на заседания раздельно, исключив их общение.

Последнее слово обвиняемых назначили на 12 марта 2013 года, но оба отказались его произносить, сославшись на неподготовленность. Тогда выступление перенесли на 13 марта, но и тогда они заявили, что не готовы. В итоге последнее слово состоялось только 18 марта.

Лыткин молчал — он отказался от права на выступление.

Ануфриев, напротив, зачитал заранее подготовленный текст. Он вновь попросил прощения у потерпевших, но при этом отрицал большую часть обвинений. Он сказал:

«Благодаря СМИ на мне теперь пятно, от которого не отмыться. Мой дед — ветеран войны, а меня называют фашистом — тем, от кого он нас защищал. Материалами дела моя вина не доказана. Я признаю себя виновным только в убийстве Ольги Пирог, а также в глумлении над телом, но только в том, что снимал это на камеру. Во всех остальных преступлениях не участвовал.

Как это ни глупо звучит, но я сам не понимаю, почему я это сделал. Не знаю, что на меня нашло. Искренне соболезную.

Считаю, что нет таких людей нашего возраста, которых нельзя было исправить. Исправить можно любого человека в любом возрасте. Было бы желание. У меня это желание есть».

Но эти слова уже не могли ничего изменить. Суд был готов вынести приговор.

После приговора

27 января 2014 года Артёма Ануфриева этапировали в колонию особого режима ИК-5 Вологодской области, известную как «Вологодский пятак». Там он стал самым молодым заключённым.

Весной журналисты «Комсомольской правды» взяли у него интервью. Артём не выглядел раскаявшимся. Он открыто заявлял, что не признаёт своей вины и не согласен с приговором. Более того, он раздражённо отметил: «Ваши коллеги помогли мне сюда попасть. Я теперь буду разговаривать с прессой только за деньги».

Ануфриев также сообщил, что его семья пытается добиться пересмотра дела и рассчитывает на условно-досрочное освобождение, но сам он в это не верит. Кроме того, он сказал, что пишет книгу, но не уточнил, о чём именно.

21 апреля 2016 года он подал в суд иск о компенсации морального вреда. Иркутский суд частично удовлетворил его требования и постановил взыскать с Министерства финансов России денежную сумму. Размер компенсации не разглашался, но было известно, что изначально запрошенная сумма была уменьшена.

В феврале 2017 года он неожиданно появился в репортаже для программы «Правда Гурнова» на НТВ, где заявил, что дистанционно изучает право в Латвийском университете.

Лыткин сначала отбывал наказание в Иркутской области, но в декабре 2013 года его этапировали в колонию Республики Якутия (Саха). В 2015 году он был переведён в кемеровскую исправительную колонию № 41, где прошёл повторную судебную психолого-психиатрическую экспертизу. Она показала, что он страдает тяжёлым психическим расстройством.

В августе 2016 года Заводской районный суд Кемерово постановил направить Лыткина на принудительное лечение в психиатрическую больницу. Однако до вступления этого решения в силу он напал на другого заключённого — нанёс ему восемь ударов по голове металлическим совком.

Позже он признался, что хотел убить его, чтобы добиться перевода в «Вологодский пятак», где содержался Ануфриев.

Из-за этого решение о лечении аннулировали, и в июне 2017 года суд признал Лыткина опасным рецидивистом. Однако, поскольку пострадавший выжил, его приговорили к 11 годам заключения.

В 2018 году его этапировали в ангарскую колонию № 7.

28 ноября 2021 года во время утренней проверки его нашли в общежитии отряда с перерезанными венами. Фельдшер оказал первую помощь, но 30 ноября Лыткин скончался в городской больнице Ангарска.

Один из бывших сокамерников рассказал журналистам, что Никита был изгоем в тюремной иерархии и подвергался постоянному остракизму. По данным следствия, незадолго до смерти он несколько раз угрожал покончить с собой и требовал смягчить условия содержания.

Следствие пришло к выводу, что он, скорее всего, лишь пытался инсценировать суицид, но «перестарался».