Убийство Джея Фарли и исчезновение Мейзи Мэй Сигмон-Палмер. Что случилось с молодой парой летом 1979 года?

Чарльстон — город, который словно обнимает природу. Он тянется вдоль берегов реки Канава, уютно устроившись в долине. А там, где долина заканчивается, начинаются предгорья Аппалачей — молчаливые стражи этого края. Если пойти вдоль реки в любом направлении, наткнёшься на другие крохотные городки. Один из них, Данбар, лежит к востоку от Чарльстона. Именно там и вырос парень по имени Джон Эрик Фарли-младший. Хотя все звали его просто Джей. В 1979 году он только-только закончил школу. Его отец, Джон-старший, и мачеха Голди несколько лет назад решили перебраться поближе к Чарльстону, но Джей остался. Ему хотелось доучиться там, где всё начиналось. Он поселился у бабушки Десси, с которой был особенно близок. И родители, и Десси в один голос говорили: рос он хорошим мальчиком, без лишних выкрутасов.

Джей Фарли

Джею только стукнуло восемнадцать. Школа позади, а впереди — целая жизнь. Вот только он ещё не решил, куда его занесёт. Пойти сразу работать? Записаться во флот? Или всё-таки попробовать колледж? А может, рвануть в путешествие по стране, пока друзья из школы не разбежались кто куда? Он мечтал махнуть в Калифорнию — повидать родную мать, а заодно заглянуть во Флориду. Почему бы не устроить настоящее дорожное приключение через всю Америку? В итоге Джей прикинул: пару лет поработает, подкопит денег, а там и в колледж можно. Но сперва — лето. Первое лето взрослой жизни, и он собирался взять от него всё.

Отец Джея, Джон, рассказывал, что сын его был настоящим сердцеедом. Девушки липли к нему, как мухи к мёду. И одной из тех, с кем он закрутил роман тем летом, стала Мейзи Мэй Сигмон-Палмер. Ей было 25, и она только что развелась с мужем Кеннетом Палмером — дело было в конце весны 1979-го. Мейзи была старше Джея, но ни он, ни она не строили планов на что-то серьёзное. Джон-старший уверял: сын ясно дал понять, что они с Мейзи не «встречаются» по-настоящему. Джей был в той поре, когда хочется свободы, а не обязательств. «У него было полно подружек», — говорил отец с лёгкой улыбкой.

И всё же они с Мейзи неплохо ладили. Лето шло своим чередом, и они частенько пересекались. Познакомились они в боулинге — обычное место для таких городков. Иногда возвращались туда, а иногда заглядывали в бары или ночные клубы Чарльстона. У Мейзи после развода жизнь ещё не устоялась — машины своей не было. Джей тоже пока не умел водить. Так что, когда им хотелось встретиться, они просили подбросить друзей или родных. Мейзи жила в Чарльстоне с семьёй, хотя родом была из городка Сиссонвиль, что чуть севернее. Джей оставался в Данбаре, но оба места входили в большую агломерацию Чарльстона, так что жили они почти по соседству.

Мейзи Мэй Сигмон-Палмер

Мейзи Мэй была непростой девушкой. Насколько хорошо они с Джеем знали друг друга — вопрос открытый. Подруги описывали её как наивную для своих 25 лет, но при этом неисправимую оптимистку. Правда, была у неё одна слабость — приврать. Иногда она представлялась вымышленными именами, а порой меняла дату рождения. Настоящий её день рождения — 24 ноября 1954 года, но она могла запросто сказать, что родилась 3 июня 1960-го, как её младшая сестра Рина. Бывало, даже брала свидетельство о рождении сестры, чтобы подкрепить эту байку. Может, Джей и думал, что Мейзи ближе к нему по возрасту? Хотя подруги уверяли: она не хитрила специально. Замужем побывала, развелась, пожила в куче мест по всей стране, поработала и в офисах, и в домах престарелых. У Мейзи были свои странности, но друзья вспоминали её доброй. Она умела видеть в людях лучшее — даже когда не стоило.

Лето 1979 года в Западной Вирджинии шло своим чередом. Жара, долгие вечера, запах травы и свободы в воздухе. И вот, в ночь с 14 на 15 июля, Мейзи и Джей решили встряхнуться. Мейзи натянула джинсы и розовую блузку — простенько, но со вкусом. Джей выбрал рубашку в сине-розовую клетку, будто хотел ненароком перекликаться с её нарядом. План был простой: начать вечер в клубе «Ревущие двадцатые» в самом сердце Чарльстона. Джей, правда, не собирался засиживаться допоздна. Он ушёл из дома около половины десятого или десяти вечера, бросив бабушке Десси: «Вернусь через пару часов». В тот день у Десси была Голди, мачеха Джея. Она сунула руку в карман, спросила: «Денег на свидание дать?» Но Джей отмахнулся — мол, пара долларов у него есть, хватит с лихвой. Машины у него не было, прав тоже, так что подбросить до клуба вызвался друг, Кевин Уитроу.

Мейзи в ту пору жила у родственников — у двоюродной тёти своей матери и её мужа. Все их звали просто «тётя» и «дядя» — так было проще, да и ближе они были, чем чужие. Дядя Айра взялся отвезти её в тот вечер. Мейзи заняла у него пять долларов, поблагодарила и шагнула в «Ревущие двадцатые», где её уже ждал Джей.

А дальше начинается путаница. Время словно расплывается, и рассказы начинают расходиться. Полицейский отчёт и газетные заметки спорят между собой в мелочах, да и свидетели — родные да друзья — вспоминали всё это спустя годы, когда детали уже потускнели в памяти.

По версии полиции, в «Ревущих двадцатых» парочка задержалась всего на час. Потом они вышли, пересекли улицу и наткнулись на друга Джея, Джимми Уорда. Тот сидел в машине, и они немного поболтали. Затем Мейзи и Джей снова перешли дорогу и скрылись в тёмном паркинге у отеля «Холли». Джимми потерял их из виду.

Газеты же рисуют другую картину. Разговор, мол, случился около часа ночи, а не в одиннадцать вечера. И не просто поболтали — Мейзи и Джей пытались напроситься на обратную поездку домой. Но друг — имени в статьях не назвали — отказал: он сам собирался гулять до утра.

В полицейском отчёте ещё мелькает, что той ночью они пересеклись с Кевином Уитроу ещё раз, и Джей занял у него два доллара. А что, если Джимми Уорд — это просто псевдоним Кевина, чтобы не светить его имя? Тогда всё сходится. Или, может, они болтали с разными людьми в разное время. Кто знает.

Но в одном все сходятся: после «Ревущих двадцатых» Мейзи и Джей ушли за отель «Холли». Там они начали ловить попутку — и вот с этого момента истории снова идут в унисон. Потому что водитель, что их подобрал, вскоре сам явился рассказать, как всё было.

Звали его Билл Коттрелл. Он подхватил парочку и отвёз их примерно на 3 километра — до ночного клуба «Кингс Инн». Когда подъехали к парковке, Мейзи вдруг оживилась, глянув на одну из машин: «О, он там». Они припарковались и направились внутрь. У входа Мейзи заметила подругу, Карен Карпентер, и остановилась поболтать. Потом догнала Билла и Джея внутри. Все трое сели за столик на первом этаже. Но Мейзи долго не усидела — поднялась на второй этаж. Билл решил, что она пошла искать того, чью машину узнала. Он остался с Джеем, они выпили по стаканчику. Джей всё поглядывал наверх — переживал за Мейзи. Вскоре Билл ушёл, а Джей отправился её искать. И всё. После этого Джей Фарли и Мейзи Мэй Сигмон-Палмер растворились в ночи.

На следующий день родные Мейзи не особо волновались. Она взрослая, порывистая, могла заночевать у подруги и не предупредить. У неё были планы на шопинг, но ничего срочного она не пропустила. Однако к вечеру следующего дня, когда прошло почти двое суток, семья забеспокоилась. Что-то было не так.

Семья Джея забеспокоилась сразу. Ему едва исполнилось восемнадцать, и пропадать без следа было совсем не в его духе. Правда, они знали, что он ушёл с какой-то девушкой, так что первый день решили переждать, не поднимая панику. Но утром 16 июля, когда от него всё ещё не было вестей, терпение лопнуло. Они заявили о пропаже в полицию. Семья Мейзи дала ей чуть больше времени — ещё день, надеясь, что она просто загуляла. Однако 17 июля и они не выдержали, обратившись за помощью.

Друзья и родные знали, что в ту ночь и Джей, и Мейзи собирались на свидание. Но их отношения были такими лёгкими, необязывающими, что семьи даже не были уверены, встречались ли они друг с другом. Возможно, родные Мейзи вообще не знали полного имени Джея. Семья Джея хотя бы примерно представляла, с кем он был. Обращаясь в полицию Данбара, они сказали, что её зовут Мейзи, а фамилия — то ли Сигмон, то ли Шамблин. Семья Мейзи, жившая ближе к Чарльстону, пошла в тамошний участок. Два разных отдела, две разные юрисдикции, а полиция Данбара к тому же не торопилась. Из-за этого связать два дела удалось далеко не сразу.

Мама Мейзи, Тельма, признавала: дочь взрослая, живёт своей жизнью. Но они всегда были близки. Мейзи звонила ей несколько раз в неделю — поболтать, рассказать новости. Если уезжала или ночевала где-то, обязательно предупреждала. Да, она могла сорваться в спонтанную поездку, но ни разу не уехала из города, не сказав матери, куда направляется.

Родители Джея тоже с первого дня твердили полиции: их сын не сбежал. Он не взял с собой ни одной лишней вещи. Если бы он планировал удрать, разве отказался бы от денег, которые предлагала Голди перед выходом? К тому же Джей делил комнату с младшим братом Джейми. Тот прятал свои сбережения прямо там, и Джей знал, где их искать. Но деньги остались нетронутыми.

Полиция Данбара слушала вполуха. Они решили, что Джей сбежал, и точка. Уговаривать их не вышло. Хоть семья и заявила о пропаже 16 июля, отдел несколько дней тянул резину, прежде чем внести его имя в базу, оформить отчёт и объявить розыск. Сколько точно прошло — семь дней или одиннадцать, — данные разнятся. Джону-старшему пришлось обрывать телефон, чтобы хоть что-то сдвинулось. Он хотел, чтобы о пропаже написали в местных газетах, но полиция Данбара и пальцем не пошевелила, чтобы связаться с прессой. Тогда Джон сам раскошелился на объявления о пропавшем сыне.

Тут и рождается первая теория — из тех, что пахнут конспирологией. В Данбаре шептались: а вдруг Джея убрала полиция? Мол, он стал свидетелем их жестокости и собирался дать показания в суде. Если копнуть глубже, доля правды там была. Джей действительно присутствовал при одном скандальном аресте. В местной забегаловке «Дейри Куин», где тусовались подростки Данбара, полиция задерживала парня по обвинению в торговле наркотиками. Тот сопротивлялся, началась потасовка, и в итоге ему разбили голову. Семья Джея узнала об этом слухе от других ребят в городе, но сам Джей никогда об этом не рассказывал. Они ни разу не выступили публично — ни чтобы опровергнуть, ни чтобы поддержать эту версию. Может, слухи пошли просто от злости на полицию Данбара, которая явно наплевательски отнеслась к делу. Людям хотелось хоть какого-то объяснения.

Позже полиция Данбара ответила на критику. Они заявили: случай не в их юрисдикции, это дело Чарльстона. Нет бюджета, чтобы бросить человека на расследование, которое им и не поручали. Но, мол, они помогали, когда полиция Чарльстона или шериф округа Канава обращались. А про суды и вовсе сказали: никаких исков против них не было.

Серьёзно расследование началось только в сентябре. Полиция Чарльстона взяла дело в свои руки, но и там решили, что Джей, скорее всего, сбежал. Оба дела — его и Мейзи — отложили в долгий ящик. Связать их ещё не догадались. Всё стояло на месте, пока помощник шерифа округа Канава Джон П. Сеймур не взялся за работу. Он стал тем, кто действительно вцепился в это дело. Обе семьи и оба отдела полиции потом только и говорили, какой он молодец.

Сеймур начал с нуля. Первым делом взялся за дело Джея. Полиция Данбара сообщила, что он, возможно, исчез с женщиной по фамилии Сигмон или Шамблин. Но никаких записей об этом не вели и ниточку не тянули. Пришлось Сеймуру самому обзванивать всех Сигмонов и Шамблинов в том районе. В итоге он вышел на брата Мейзи и сопоставил её имя с отчётом о пропаже из Чарльстона. Через пару дней он внёс обоих в базу Национального центра информации о преступлениях. Но к тому времени, как дела связали, уже наступил январь 1980 года.

Вскоре Сеймур сам пошёл в газету «Чарльстон Дейли Мейл», чтобы опубликовать заметки о Мейзи и Джее — пока отдельно. Полиция уже знала, что дела связаны, но ни семьям, ни публике об этом не сказали. Это открылось гораздо позже.

Среди первых робких попыток привлечь внимание к делу было письмо от Десси, бабушки Джея. В нём она рассказала немного о том, как пропал Джей, и умоляла: помогите найти ответы. «Я никому не причинила зла, — писала она, — и имею право знать, где мой внук». Десси не сидела сложа руки — обзвонила кучу полицейских участков и даже добралась до мэра Данбара. «Он был хорошим парнем, никогда не ввязывался в неприятности, — добавила она. — Я сижу ночами, жду звонка в дверь или телефонного гудка, верю, что он вернётся».

Полиция держала детали расследования под замком, так что рассказ Билла Коттрелла оставался тайной для всех. Семья Джея думала, что он исчез с парковки у отеля с какой-то девушкой — возможно, с Мейзи, но точно они этого не знали. Дело Мейзи до сих пор считается открытым и большей частью засекречено. Сказали ли её родным, что она пропала вместе с Джеем? Неясно. Может, они и знали больше, но эти сведения так и не всплыли — не всё в её деле открыли для общественности.

Родные Мейзи пару раз говорили с журналистами в те первые годы. Её отец, Вернон, цеплялся за надежду: он хотел верить, что она жива, хотя не понимал, зачем бы ей сбегать. Мать, Тельма, была настроена мрачнее. Она считала, что Мейзи больше нет — иначе как объяснить, что та столько времени не звонит? Мейзи всегда находила минутку связаться с домом, где бы ни была, что бы ни затевала.

Семья Джея оставалась в неведении, но не сдавалась. Они сами взялись за поиски: обращались к экстрасенсам, наняли частного детектива. Без толку. Приходилось самим обзванивать людей, проверять каждую зацепку. Это вымотало их до предела, подкосив и без того шаткий брак Джона и Голди. Джон вспоминал: времени поговорить о Джее или о чём-то ещё просто не было. Он ночами бродил по улицам Чарльстона, высматривал сына в темноте. Через год после пропажи Джея они с Голди развелись.

Но даже если семьи ничего не знали, с приходом Сеймура дело сдвинулось с мёртвой точки — хоть и медленно. Полиция пробила номера соцстрахования Джея и Мейзи, проверяя, не всплывали ли они где-то за пределами штата. Заглянули в тюремные и больничные архивы. Нашли бывшего мужа Мейзи, Кеннета Палмера — тот уже женился заново и жил в Аризоне. За ним начали присматривать.

Первая ниточка мелькнула в марте 1980-го. Поступил сигнал: в районе Сиссонвиля видели девушку, очень похожую на Мейзи. Полиция поехала проверить. Нашли её — и правда, вылитая Мейзи. Оказалось, местная жительница, выросла с Мейзи на одной улице. В школе их вечно путали, и раньше это было поводом посмеяться. А теперь бедняжка, сама того не желая, стала «пропавшей» для чужих глаз, просто гуляя по своим делам.

Той же весной к Сеймуру обратился другой отдел. Офицер из службы общественной безопасности сказал, что тоже ищет Мейзи, но не из-за пропажи. Она проходила свидетелем по делу о взломе. Он спрашивал её родных, и те предположили: может, она колесит по стране с дальнобойщиками.

В сентябре 1980-го Сеймур допросил некоего Ричарда Аллана Долина. Тот сидел в тюрьме за ограбление. Жил в полутора кварталах от Джея, встречался с одной из его бывших и знал парня довольно неплохо. Долин заявил: Джей не пропал. И он, мол, не единственный, кто в курсе. Даже брат Джея, по его словам, знал, где тот. Долин рассказал, что Джей живёт в Огайо, там его якобы видели в баре. Работает он в ночном клубе «Хай Левел» на Кларк-стрит в Кливленде. Долин даже дал адрес этого клуба. Сеймур связался с отделом пропавших без вести в Кливленде, попросил проверить. Ничего. Через полгода он снова встретился с Долином — тот слово в слово повторил ту же историю. Сеймур ещё раз уточнил у полиции Кливленда, но те подтвердили: ни клуба, ни даже адреса не существует.

Зима 1981 года принесла новую зацепку. 18 февраля Джону, отцу Джея, позвонил незнакомец. Голос в трубке был резким: «Приходи в два часа дня на автовокзал «Грейхаунд». Ты знаешь, что он мёртв. Хочешь узнать, кто это сделал? У меня есть доказательства». Джон не раздумывал — пошёл. Ждал, смотрел по сторонам, но таинственный незнакомец так и не явился.

Летом Сеймур переключился на Мейзи. Она часто называлась вымышленными именами, а у полиции даже не было её стоматологических карт. А вдруг её уже нашли где-то, но не смогли опознать? Мейзи пожила во многих местах: пару городов в Нью-Джерси, мелкие городишки в Пенсильвании, да и в Оклахома-Сити отметилась. Самая крепкая ниточка вела в Нью-Джерси — там она делала зубы. Полиция через газеты дала знать: где-то в Нью-Джерси есть дантист, который может стать ключом к разгадке, если вспомнит Мейзи.

Выяснить что-то о личной жизни Мейзи было непросто. Её лучшая подруга Лилли Голдберг исчезла, когда Сеймур попытался с ней поговорить. Кеннет Палмер, её бывший муж, тоже сбежал после первого допроса. Лилли пропала из-за долгов по квартплате — не хотела попадаться полиции на глаза.

Но Кеннет вскоре вынырнул — под Рождество 1981-го. Напился, взял новую жену с детьми и поехал к матери Мейзи. Ворвался на их праздник, устроил сцену и вывалил: Мейзи, мол, живёт с новым мужиком в Кентукки, прямо по соседству с ним. Он сам теперь там обосновался. Сказал, что не отвечал на звонки полиции, потому что удрал из Западной Вирджинии с кучей долгов, которые не собирался гасить. Мать Мейзи уговаривала его пойти в полицию, рассказать всё, но он только отмахнулся.

По всей стране проверяли найденные останки — и каждый раз мимо. Сеймур пару раз звонил родной матери Джея в Калифорнию — вдруг он рванул к ней? Нет, пусто. Долгое время Сеймур думал, что версия с побегом стоит внимания. Но годы шли, и он начал сомневаться. Поговорил с друзьями Мейзи — те в один голос твердили: она бы не пропала, не сказав матери, куда идёт. Семья Джея с самого начала говорила то же самое. Да и как сбежать, если ни у неё, ни у него не было машины? А в ту ночь в округе ничего не угоняли — уехать было бы не так-то просто.

Через три года семьи наконец стали узнавать хоть что-то. Им сказали: дела Джея и Мейзи связаны. Дали примерную хронологию той ночи. Семья Джея слышала слухи, что он был в «Кингс Инн», но подтверждение пришло только спустя годы. Джон обошёл всех, кого мог найти из той ночи, но свидетели ничего не помнили. Обе семьи тогда вышли к журналистам, и дело впервые громко зазвучало.

А вот о прошлом Мейзи Мэй публично не говорили. Полиция потихоньку собирала её историю за кулисами. Друзья вспоминали её с теплом, но идеальной она не была. Её привычка привирать выходила за рамки фальшивых имён для врачей или кредитных организаций. Бывший парень, Стивен Янг, рассказал Сеймуру: Мейзи врала часто, даже самым близким, и не всегда понятно зачем — будто ради самой лжи.

Лилли Голдберг, лучшая подруга Мейзи, объявилась позже, узнав, что полиция нуждается в её помощи. Первая встреча с Сеймуром, по странному совпадению, прошла в отеле «Холли». Она отвечала на вопросы и потом вцепилась в расследование, как в своё. Даже ездила в Нью-Джерси, пыталась вспомнить, где они с Мейзи ходили к дантисту годы назад. Здание найти не удалось. Лилли не скрывала ничего — выложила все псевдонимы Мейзи, почти дюжину. Ближе к пропаже она называлась Синди Шамблин и Мэй Бумер. А раньше бывала Робертой Махони, Ширли Коффман, Мэй Джозефсон, Лилли Гилдберг, Лилли Канипл, Лил Дарко и Беверли Харпольд.

Чем больше полиция копала в жизнь Мейзи, тем больше всплывало в ней всплывало тёмных уголков. Друзья, байкеры, торговцы запрещенными веществами — она водилась с такими людьми, о которых её близкие и не подозревали. За весёлой, немного наивной улыбкой скрывалась женщина, полная секретов. Разговоры с её знакомыми и родными открыли целый список тех, кто мог быть причастен.

Сеймур сел поговорить с сестрой Мейзи, Риной, про её бывших парней. Может, кто-то покажется подозрительным? Рина вспомнила одного — без имени, зато с приметами. Белый, с длинными рыжими кудрями, разъезжал на чёрном фургоне. На куртке — нашивки мотоциклетных клубов. Они с Мейзи и подругами иногда катались с ним. Где он ошивался? Да там же, где Мейзи с Джеем пересеклись — у центра отдыха на бульваре и в «Ревущих двадцатых». Дошли ли до него полицейские? Неизвестно. Имя его так и не назвали.

Был ещё один, кто казался перспективным подозреваемым — Уильям Джеррел Ходж. Он жил с Мейзи незадолго до её исчезновения. Прошлое у него пёстрое: обвинения в совращении несовершеннолетних, крупная кража, соучастие в преступлениях. А рядом с ним крутился Брайан Кит Ханна — тоже не святой. Его список мелочёвки тянулся длинной лентой: взломы, пьянство в публичных местах, махинации с кредитками. Когда-то он делил крышу с Мейзи и Ходжем.

Лилли знала обоих. Рассказала: Ходж и Ханна как-то угнали тачку и рванули на ней во Флориду — просто покататься. Поймать их не поймали. Ещё она упомянула, что парочка работала на стройке за Чарльстоном, под началом какого-то Тини Дарко. А Ханна, по её словам, был особенно опасен — однажды пытался напасть на её подругу. В начале 1983-го Сеймур пытался их выследить, но нашел он что-то, осталось неизвестным.

О двойной жизни Мейзи долго молчали, но шумиха в газетах наконец дала плоды — новые зацепки. Правда, с известностью пришли и пустышки — не все слухи стоили проверки.

Один интересный рассказчик нашёлся в тюрьме. Честер Дуайт Мейл-младший, ждал суда за вооружённый грабёж. Он был членом одной из банд Чарльстона. Сказал, что знает о молодой паре, которую убрали примерно в то же время, когда пропали Мейзи и Джей. Мол, их замуровали в бетон и сбросили в реку неподалёку. Описание не совпадало, но полиция всё равно пошла по следу — вдруг что-то да есть. Ничего. В рассказе Мейла зияли дыры, да и на полиграфе он провалился. Решили, что выдумал — хотел выторговать поблажку.

Следующая ниточка всплыла 18 мая 1982-го. Сеймуру прислали анонимку: Джей, мол, поссорился с Кевином Уитроу прямо на улице перед пропажей. Писали: проверь заброшки рядом с домом Кевина. Тот на допросе пожал плечами: память ни к чёрту, особенно если выпьет. Может, и поругались с Джеем той ночью, но он не помнит. Сказал, что если бы Джей попросил подбросить домой, он бы не отказал. А что с ним стало? Кевин предположил: Джей, когда с девушкой, становился горячим и слишком уж её опекал. Мог влезть в драку и поплатиться.

Весной следующего года брат Мейзи, Джон Сигмон, переслал полиции письмо. Внутри — вырезка из журнала с голой женщиной. Подпись гласила: это Мейзи Мэй. Отправителя вычислили, проверили, но и тут тупик.

К 1983-му расследование наконец набрало обороты. Несколько человек рылись в зацепках, держали связь с семьями и прессой. Первые ответы пришли позже, в 1984-м. В 48 километрах от Чарльстона, у подножия горы, где раскинулся карьер, охранник делал утренний обход вдоль Кэннелтон-Холлоу-роуд. Было 10 мая, около половины седьмого утра. День начался не по плану — угольные грузовики запаздывали. Он пошёл вдоль дороги дальше обычного, думал, может, дерево упало или ещё что мешает. Обычно он так далеко пешком не заходил. Грузовики просто задержались, но прогулка не прошла зря. В лесочке у дороги мелькнула сине-розовая клетчатая рубашка. Подошёл ближе — и замер. Там лежал человеческое тело.

В 7 часов полиция Чарльстона получила сообщение и тут же выехала на место — к карьеру в 48 километрах от города. Там уже работали: осматривали, фотографировали, собирали улики. Где-то в тот день, а может, ранним утром следующего, Голди сама позвонила в полицию. Она всегда так делала, когда слышала о найденных неподалёку телах, — следила за новостями, как ястреб. К 14 часам 11 мая они добрались до дантиста семьи Джея. Через час всё подтвердилось. Джей Фарли наконец нашёлся.

В первых газетных заметках 80-х полиция молчала даже о том, как он умер. Сказали только, что он пролежал мёртвым от года до пяти, и, скорее всего, его убили в день исчезновения — одежда та же, что была на нём в ту ночь.

Прошло время, и детали начали всплывать. В рубашке Джея нашли дырку от пули, а саму пулю откопали в земле под телом. На руках или рядом — остатки истлевшей ленты. На пальце — кольцо, которое узнала семья, на ногах — носки. Брюки, обувь, бельё — всё пропало. Полиция обшарила округу, но без толку. За полтора года до этого в тех же краях нашли ещё одного мужчину, тоже без одежды ниже пояса. Дело того парня, когда писали отчёт по Джею, так и висело открытым. Мейзи Мэй в карьере тоже искали — ни следа.

Джон и Голди, уже бывшие супруги, дали интервью вскоре после находки. Они не скрывали горечи: полиция, мол, так напортачила, что веры в расследование не осталось. Доверие к закону улетучилось. Джон вспоминал: каждый коп, с кем он говорил о Джее, либо отмахивался, либо посмеивался в лицо. Кроме Сеймура — тот был исключением. Но Голди добавила: хоть сердце и разрывается, находка принесла какое-то облегчение. Они с семьёй всё время оглядывались в толпе, искали Джея глазами, надеялись. Теперь можно перестать.

В полицейском отчёте 1984 года Мейзи Мэй записали подозреваемой в исчезновении Джея. Но это больше формальность — её саму так и не нашли. Она была ходячей загадкой. В ней уживались детская открытость и тёмные связи с опасными людьми. Любила близких, но врала им без зазрения. И всё это — важные кусочки пазла, если мы хотим докопаться до правды.

Когда кто-то пропадает, родные оказываются перед тяжёлым выбором. Расскажешь слишком много — про слабости, а то и про криминал, — и пресса отвернётся, а полиция махнёт рукой: мол, сам виноват или просто прячется. А скроешь лишнее, будешь твердить, как все, что улыбка его озаряла всё вокруг и все его любили, — и полиция не получит полной картины, чтобы искать по-настоящему.

Мейзи Мэй Сигмон-Палмер была далека от идеала, но её семья хочет ответов. И семья Джея Фарли жаждет понять, за что погиб их сын. В 2020 году полиция, родные Джея и газета «Чарльстон Дейли Мейл» объединились. Собрали всё, что известно, выложили в сеть. Они зовут любителей тру-крайма: читайте дела, листайте старые статьи, делитесь. Хотят, чтобы о случае заговорили снова. Может, теперь, когда всё оцифровано и вышло в современность, кто-то, знающий правду, наконец решится заговорить. А пока убийство Джея Фарли и исчезновение Мейзи Мэй Сигмон-Палмер остаются без развязки.