«Знаете, это очень печально, но кажется, что все, кто становится близок моей маме, умирают», — как-то сказал Ронни Берк, сын Вельмы Барфилд, в беседе с Toronto Sun. «Как Господь, такой добрый и справедливый, мог допустить, чтобы такое случилось с верующей христианкой, как моя мама?».
Беда, похоже, ходила за Вельмой Барфилд по пятам, будто тень. Стоило ей с первым мужем, Томасом Берком, начать ссориться и ругаться, как их дом в Северной Каролине в 1969 году вспыхнул, словно по чьей-то злой воле. Томас был внутри — и не выбрался. Огонь забрал его жизнь. А спустя меньше года после второго замужества новый муж Вельмы вдруг занемог и умер от сердечного приступа — вот так, ни с того ни с сего.
Годы шли, а люди рядом с Вельмой продолжали уходить из жизни. И каждый раз — с одинаковыми странными признаками болезни. Её собственная мама, а потом ещё трое пожилых людей, за которыми Вельма ухаживала по найму, — все они становились жертвами какой-то необъяснимой напасти. Но правда оказалась куда страшнее, чем можно было вообразить. Вельма травила их мышьяком. Зачем? Чтобы скрыть, как она подделывала их чеки, выкачивая деньги на свои таблетки. Да, она сидела на обезболивающих, и эта зависимость тянула её на дно.
Долгие годы ей всё сходило с рук. А как иначе? С виду — милая бабушка, ходит в церковь, улыбается всем подряд. Кто бы заподозрил? Но в 1978 году полиция нашла следы мышьяка в теле одного из любовников Вельмы. Тут-то они и присмотрелись к ней повнимательнее. И что же? Перед ними развернулась история, от которой кровь стынет в жилах. Так Вельма Барфилд вошла в анналы как «Бабушка-смертница».
Первым, кто поплатился за близость к Вельме, стал Томас Берк, её первый муж. Они поженились, когда Вельме было всего 17. Говорят, она рвалась из дома, как птица из клетки. Отец её, на людях — заботливый, ласковый, прямо образец родителя. А дома... Вельма потом рассказывала, что он приставал к ней ещё ребёнком, а в 13 лет изнасиловал. Жуткое детство, от которого хочется бежать без оглядки.
Томас стал для неё спасением. Выходом. Они поселились в Северной Каролине, родили двоих детей. Жизнь текла спокойно, почти как у всех. Но в 60-е всё пошло наперекосяк. Вельме сделали операцию — удалили матку. Начались боли в спине, а с ними — таблетки. Сначала просто от боли, а потом она уже без них жить не могла. Томас же ударился в бутылку. Ссоры, крики, скандалы — их дом превратился в поле боя.
И вот однажды, в 1969 году, Вельма взяла детей и ушла из дома. Оставила Томаса одного. А пока её не было, их жильё вдруг заполыхало. Томас не успел выбраться. Огонь сделал своё дело.
Дети плакали, не могли поверить в случившееся. Да и Вельма, казалось, была раздавлена горем. Все жалели её, утешали. Но смерть Томаса открыла ей глаза на кое-что важное. Проблемы можно решать. Просто. Быстро. И с тех пор её жизнь покатилась по наклонной — от одной беды к другой.
Всего через несколько месяцев после потери первого мужа Вельма снова влюбилась. Её новым избранником стал Дженнингс Барфилд — вдовец с детьми от прошлого брака. Но судьба, похоже, не хотела давать ей передышки. Его жизнь тоже оборвалась при странных обстоятельствах.
Они поженились, и всё вроде бы шло своим чередом. Но скоро начались ссоры. Вельма всё глубже погружалась в свою зависимость от таблеток, а Дженнингс не мог это терпеть. Крики, упрёки, скандалы — их дом превратился в настоящий кошмар. Он даже задумался о разводе, хотел уйти от неё подальше. Только не успел. Вдруг Дженнингс занемог — какая-то непонятная хворь с желудком. А в 1971 году, меньше чем через год после свадьбы, его сердце просто остановилось.
Вельма осталась вдовой во второй раз. Ей пришлось вернуться к родителям — больше идти было некуда. Но и там она не успокоилась. Скоро в её руках начали появляться чеки, подписанные именем матери. Деньги нужны были на те же проклятые таблетки, что тянули её на дно.
Отец Вельмы в 1972 году умер от рака лёгких — единственная смерть, к которой она не могла приложить руку. А вот её мама, Лиллиан Буллард, в 1974 году вдруг захворала. И снова те же признаки: тошнота, боли в животе. Не прошло и пары месяцев, как Лиллиан тихо ушла из жизни. Никто тогда не связал эти смерти воедино. Это поймут только спустя годы.
После смерти матери Вельмы люди вокруг неё начали умирать один за другим, словно мухи.
Она устроилась сиделкой к пожилой паре — 94-летнему Монтгомери Эдвардсу и его 84-летней жене Долли. Два года — и оба заболели. Сначала он, потом она. Оба не выкарабкались.
Потом Вельма взялась ухаживать за другой парой — Рекорд Ли и Джоном Генри Ли. И тут история повторилась. Она начала подделывать чеки от имени Джона Генри. А в 1977 году он вдруг почувствовал себя плохо — и умер от сердечного приступа.
Все вокруг только качали головами: ну и невезучая же эта Вельма Барфилд! Когда она в третий раз собралась замуж, за человека по имени Стюарт Тейлор, близкие надеялись, что хоть он принесёт ей немного счастья. Но нет. Скоро и Стюарт пополнил её мрачный список.
Осенью 1977 года Вельма переехала к Тейлору. И почти сразу начала подделывать его чеки. Чтобы он не заметил, она подмешивала что-то в его пиво и чай. Что-то незаметное, но действенное.
Однажды они поехали на встречу с проповедником Рексом Хумбардом. Посреди службы Стюарт вдруг схватился за живот — боль скрутила его так, что он не мог сидеть. Сказал, что пойдёт полежать в машине. После службы Вельма сама села за руль, чтобы отвезти его домой. По пути останавливалась — Стюарта то и дело выворачивало прямо у обочины.
В больнице его положили под капельницы. Врачи пожали плечами: наверное, гастрит от выпивки. Но через пару дней, 3 февраля 1978 года, Стюарт умер. Ему было всего 56, и до того он казался здоровым как бык. Друзья и родные не могли понять, что случилось.
Один из докторов настоял на вскрытии. И вот тогда-то правда о делах Вельмы Барфилд начала выплывать наружу.
В день похорон Стюарта Тейлора друзья и родные Вельмы Барфилд собрались, чтобы поддержать её. Все только и говорили о том, сколько горя пришлось пережить этой доброй, набожной женщине, что ходила в церковь и всегда улыбалась. Казалось, судьба просто испытывала её на прочность.
Но один человек из её семьи не поверил в эту слезливую историю.
Утром того же дня в полицию позвонила женщина, назвавшаяся сестрой Вельмы. Она заявила, что Вельма — убийца. Что она избавилась от собственной матери так же, как и от Стюарта Тейлора. Сначала копы отмахнулись — мало ли что скажут в сердцах? Но потом пришёл результат вскрытия Стюарта. В его теле нашли мышьяк. Тут-то всё и завертелось.
Следователи начали копать глубже. Они прошлись по всем смертям, что вились вокруг Вельмы, словно чёрная нить. И заметили: почти все умирали с одинаковыми жалобами — боли в животе, тошнота, рвота. Врачи обычно ставили диагноз «гастроэнтерит». А ведь эти признаки до жути похожи на отравление мышьяком. Разве угадаешь без анализов? Ошибиться проще простого.
Скоро стало ясно: перед ними не просто несчастная вдова, а настоящий серийный убийца.
Когда полиция прижала Вельму к стенке из-за смерти Тейлора, она сначала делала вид, что ничего не знает. Глаза в пол, голос тихий — ну кто бы заподозрил? Но её сын, Ронни Берк, не выдержал. Пришёл к ней и прямо спросил: «Мам, это ты?» И тут её прорвало. Слёзы, всхлипы. «Это случайность, — сказала она ему, если верить книге Джерри Бледсо „Смертный приговор: правдивая история жизни, преступлений и казни Вельмы Барфилд“». — Я просто хотела, чтобы он заболел».
Вельма в итоге призналась в пяти смертях. Стюарт Тейлор, её мама, Долли и Монтгомери Эдвардсы, Джон Генри Ли — все они стали её жертвами. Официально она отнекивалась от убийства своих бывших мужей, Томаса Берка и Дженнингса Барфилда. Но тело Дженнингса позже выкопали — и да, в нём тоже нашли мышьяк. А спустя годы её сын Ронни спросил прямо: «Мам, ты убила папу?» Она помолчала и ответила: «Скорее всего, да».
Суд вынес приговор только за смерть Тейлора. В декабре 1978 года Вельму приговорили к смерти. Это был первый случай с 1976 года, когда в Штатах после возвращения смертной казни женщину отправили на исполнение приговора. Из-за этого её дело разлетелось по газетам и экранам. Шум стоял невообразимый.
Её прозвали «Бабушка-смертница». И правда, глядя на эту скромную женщину с добрыми глазами, трудно было поверить, что она могла отправить на тот свет до семи человек. Просто не укладывалось в голове.
Пока Вельма ждала своей участи, она вдруг ударилась в веру. Стала ярой христианкой, молилась днями напролёт. За неё вступились другие верующие и те, кто против казней. Целое движение поднялось, чтобы вытащить её из этой передряги. Даже психиатр пытался помочь — уверял суд, что у неё раздвоение личности и казнить её нельзя.
Но суд не дрогнул. Никакие доводы не могли его переубедить.
Как писала газета Toronto Sun, незадолго до назначенной даты казни Вельма даже поговорила с известным проповедником Билли Грэмом. Она цеплялась за любую надежду, думала, вдруг он поможет. Грэм не стал вмешиваться, но всё же сказал ей пару тёплых слов. «Вельма, в каком-то смысле я тебе завидую, — произнёс он. — Ты попадёшь на небеса раньше меня».
2 ноября 1984 года — день, когда Вельму Барфилд ждала смертельная инъекция. За стенами тюрьмы собралось около трёхсот человек. Они пришли протестовать против казней, держали плакаты, тихо переговаривались. Напротив них другая толпа кричала что-то совсем иное: «Сдохни! Сдохни уже!» Голоса сливались в гул, и воздух звенел от напряжения.
Её последней едой стали бутылка колы и немного сырных палочек Cheez Doodles. Ничего особенного, просто то, что она любила. Потом Вельма встала и пошла за охранниками в комнату, где всё должно было закончиться.
Она не боялась. Так она сказала своим близким. «Когда я войду в эту камеру, — говорила Вельма Барфилд, и её слова позже процитировала New York Times, — это будет моя дорога на небеса». Спокойствие в её голосе удивляло всех, кто её знал.
В тот осенний день её жизнь оборвала отрава — так же, как она поступала со своими жертвами. Те, кто смотрел, сказали, что она не мучилась. Просто закрыла глаза, расслабилась, пока яд делал своё дело, тихо струясь по венам.
Впервые с 1962 года в Америке казнили женщину. Ей было 52.
Снаружи люди, что стояли в молчаливом дозоре, загасили свечи. Кто-то начал напевать её любимый гимн — тихо, почти шёпотом. А другие, наоборот, ликовали. Кричали от радости, что «Бабушка-смертница» больше никого не тронет.