Тайна Рачанды Пикл: Нераскрытое исчезновение 13-летней девушки в лесах Орегона

Она не вернулась. Никогда.

Кей и Ноэль, конечно, переживали не лучшие времена в браке — отношения трещали по швам. Но когда она пропала, он не стал отсиживаться в стороне. Мужчина активно помогал следствию, отвечал на вопросы, предоставил железное алиби, чтобы его могли исключить из списка подозреваемых. А вот поиски в округе ничего не дали. Кей словно растворилась в холодном орегонском воздухе. Несколько человек вспоминали, как видели её бегущей — яркую фигуру на фоне зимнего леса, — но их слова не складывались в целую картинку. Что с ней случилось? Куда она могла деться? Ответов не было.

Кей Джин Тёрнер

Прошло долгих восемь месяцев, прежде чем тайна начала раскрываться. В августе 1979 года местный житель по имени Джон Артур Экройд решил заговорить. Этот парень работал механиком в дорожном управлении Орегона и жил в небольшом посёлке в 32 километрах к западу от Кэмп Шермана. Интересно, что он сам был одним из тех, кто видел Кей утром 24 декабря — где-то на шестом километре её маршрута. Его имя мелькало в списках подозреваемых, но улик против него не находили. Дело оставалось просто пропажей без намёка на убийство. Пока.

И вот Экройд вдруг заявил, что наткнулся на кости, гуляя с собакой в лесу неподалёку. Случайность, как он уверял. Он привёл полицию к месту находки, и там, среди деревьев, следователи обнаружили останки. Это была Кей Джин Тёрнер. Рядом лежали её нижнее бельё, кроссовки, наручные часы и клочки толстовки — будто кто-то пытался уничтожить улики, но бросил это дело на полпути. Кости, вещи — всё указывало на то, что её конец был внезапным и страшным.

Джон Артур Экройд

Джон Артур Экройд сразу стал главным подозреваемым. Его допрашивали не раз, вызывали на беседы вместе с приятелем, которого полиция считала возможным соучастником. Но доказательств не хватало. Дело зависло в воздухе, как густой туман над лесом, и оставалось таким больше десяти лет. Пока не всплыла другая история — история Рачанды Пикл. Именно она, спустя годы, оживила это мёртвое расследование самым неожиданным образом.

Рачанда Ли Пикл родилась 15 марта 1977 года. Её близкие ласково звали её «Чанди» — имя, которое словно обнимало теплом. Она была вторым ребёнком в семье Стивена и Линды, которые разошлись, когда дети были ещё совсем маленькими. У Рачанды был старший брат Байрон — на год с небольшим старше. После развода родителей они остались с мамой, но не теряли связи с отцом, навещая его время от времени. Жизнь текла спокойно, пока Рачанде не исполнилось семь.

Тогда Линда, её мама, снова вышла замуж. Новым мужем стал Джон — мужчина, который жил в Сантиам Джанкшен, в дорожном комплексе на пересечении шоссе 20 и 22, у подножия перевала Сантиам. Это место, затерянное в Каскадных горах на высоте 1500 метров, находилось в 240 километрах к юго-востоку от Портленда и в 128 километрах к северо-востоку от Юджина. Рачанда, её мама, брат и отчим поселились в трейлере посреди бескрайней зелёной пустыни. Вокруг — только лес и горы, а соседей можно было пересчитать по пальцам одной руки.

Джон и Линда

Джон работал механиком в дорожном управлении Орегона и жил в этом комплексе уже больше десяти лет, когда Линда с детьми переехала к нему. Их брак был странным — через год они развелись, но продолжали жить вместе, будто ничего не изменилось. Семья привыкла к этому уединённому уголку мира. Позже Джон вспоминал в разговоре с журналистами: «К нам тут часто заезжают чужаки. Некоторые — странные до жути, но многие — очень добрые».  

Рачанда быстро освоилась в этом лесном краю. Но, как рассказывали родные, далеко в чащу она одна не ходила — только с Байроном, своим надёжным старшим братом. С мамой у неё была особая связь. Тётя девочки, Джо Энн Серди, позже делилась с репортерами: «По ней можно было часы сверять. Как только Линда возвращалась с работы, через полчаса Рачанда уже была рядом — висела на подоле её платья».  

Летом 1990 года, когда Рачанде исполнилось тринадцать, она с Байроном поехала к отцу в Медфорд. Они провели пару недель вместе, съездили на семейную встречу на побережье Орегона. Но в середине июля девочка затосковала по дому. Ей захотелось вернуться к маме в Сантиам Джанкшен. Байрон решил остаться с папой, а Рачанду отвезли обратно.

Рачанда Ли Пикл

Это решение Байрон будет вспоминать всю жизнь. Ему было всего четырнадцать, и он даже представить не мог, что случится через несколько дней. Кто бы мог подумать, что поездка домой обернётся для его сестры роковым поворотом судьбы?

Утро вторника, 10 июля 1990 года, началось как обычно. Рачанда проснулась около пяти утра — её разбудила мама. Линда собиралась на работу в Блэк Бьютт, что в 48 километрах к востоку, недалеко от городка Систерс. Ей нужно было заплести волосы, и она попросила дочку помочь. Рачанда, ещё сонная, что-то пробормотала про то, чтобы мама осталась дома, но Линда, поглощённая утренней суетой, пропустила это мимо ушей. Позже она вспоминала в беседе: «Я разбудила её примерно в десять минут шестого, чтобы она сделала мне косу. Когда я уходила, она лежала на диване, смотрела телевизор. Я поцеловала её, обняла и сказала: “Люблю тебя, Чанни, увидимся позже”».  

Линда ушла чуть после шести утра, оставив Рачанду одну. Это был последний раз, когда она видела свою девочку.

В 9:30 утра домой заглянул Джон, отчим Рачанды. Он работал в дорожном управлении Орегона и утром уехал на задание в Бенд, но решил взять перерыв. По его словам, Рачанда лежала на диване в пижаме и смотрела мультики. Он предложил ей прокатиться в лес — пофотографировать оленей, — но она отказалась, сославшись на домашние дела. Правда, пообещала поехать с ним позже, чтобы забрать Линду с работы. Джон ушёл и вернулся только около 12:30 дня.

Когда он вернулся, что-то показалось ему странным. Входная дверь была слегка приоткрыта, а его пневматическая винтовка стояла у кемпера рядом с коробкой патронов. Необычно? Да. Но он решил не придавать этому значения.  

Позже Джон с Линдой вернулись домой вместе, он забрал её с работы. Рачанды не было. Никаких следов её присутствия — дела, о которых она говорила, остались нетронутыми. Но и вещей её не пропало. Они обошли соседей в комплексе, спрашивали, не видел ли кто девочку. Никто ничего не знал. Тринадцатилетняя Рачанда словно испарилась.

Линда хотела звонить в полицию прямо вечером, но Джон её остановил. Сказал, что нужно подождать сутки, прежде чем заявлять о пропаже — старый миф, в который многие верят. Она послушалась. И только утром в среду, 11 июля, они обратились за помощью. Поиск начался лишь в четверг, 12-го. Целый день потерян — драгоценное время, которое могло бы всё изменить.  

Шериф округа Линн первым делом связался со Стивом, отцом Рачанды, который жил в Медфорде. Она ведь недавно гостила у него — вдруг сбежала к папе? Но эту версию быстро отбросили. Стив ничего не знал, а беглянкой Рачанду назвать было сложно. Никаких вещей она с собой не взяла. Её комната выглядела как после урагана, но Линда лишь пожала плечами и сказала репортёрам: «Её спальня была похожа на место взрыва, но это нормально. Она же подросток».  

Что-то подсказывало: здесь произошло нечто большее, чем просто детский каприз. Куда исчезла девочка? И почему всё выглядело так, будто она не собиралась уходить?

В комнате Рачанды царил привычный хаос, но ничего не пропало. Ни одежды, ни косметики — ничего, что девочка-подросток взяла бы, решив сбежать. Даже пижама, в которой её видели утром, была на месте. Единственное, чего не досчитались, — пары чёрных спортивных штанов и белой футболки с надписью New Kids on the Block. Она часто носила их в последнее время. Может она была в них, когда всё случилось?

Линда позже говорила: «Не верю, что она сбежала. Она мечтала поехать в воскресенье за одеждой для школы. Если бы она планировала уйти, взяла бы косметику, вещи. Она обожала свои штучки для макияжа, а ничего не пропало».  

Джон, её отчим, заявил: «Мы надеемся, что она всё-таки сбежала и где-то в безопасности. Но боимся, что кто-то пришёл сюда, застал её одну и забрал». 

Следующие дни превратились в бесконечный поиск. Шериф округа Линн бросил все силы на район вокруг комплекса, где жила семья Рачанды. Сначала искали только там, не уходя далеко в лес. К шерифу присоединились коллеги из соседних округов — недели напролёт они прочесывали местность. Конные отряды, добровольцы из группы Explorer Post, даже вертолёт кружил над верхушками деревьев. Лейтенант Даррел Джеймс позже рассказывал репортёрам: «Думаешь, найдёшь хоть что-то — клочок одежды, туфлю. Но ничего. Ни следов, ни движения, ни намёка».  

Через три дня, к пятнице, основные поиски свернули. Рачанду последний раз видели живой 10 июля, и надежда таяла. Но конный отряд округа Линн не сдавался. К ним подключились сотрудники Лесной службы США. Постепенно зона поисков расширилась — теперь это был квадрат в 80 километров вокруг Лост Лейк, Худу Бьютт и Потейто Хилл. Со временем к ним присоединились полицейские и шерифы из соседних участков. Шериф Арт Мартинак через неделю после пропажи сказал журналистам: «Мы возвращаемся к дому. Будем тщательно проверять дороги поблизости».

Две недели поисков пролетели, но Рачанду так и не нашли. Девочка будто растворилась в воздухе. Прошёл почти месяц с её исчезновения, и надежда на спасение угасала. Даже если она заблудилась в лесу, выжить там столько времени было нереально. Лейтенант Даррел Джеймс, возглавлявший поиски, на пресс-конференции выложил всё как есть: «Нет причин думать, что она сбежала, и никаких намёков, что она просто ушла играть и потерялась. Похоже, тут случилось что-то дурное. Скорее всего, она там, где-то не по своей воле, и уже не жива — от рук человека или от природы. Мы почти уверены, что ищем не живую девочку».  

Сначала полиция проверяла версию побега. Хотя её отбросили почти сразу, слухи о том, что Рачанду видели то тут, то там, не давали покоя. Следователи гонялись за каждым сигналом, опрашивали туристов на кемпингах и тропах, но всё впустую. Ни следа, ни зацепки.

Рассказы семьи навели на мысль: а что, если её забрали прямо из дома? Линда была уверена именно в этом.

Она кивала на шоссе 20, что проходило рядом с их трейлером — ближе, чем у других семей в комплексе. А ещё этот телефон-автомат совсем рядом с их трейлером. Линда добавляла: «Место удобное. Если бы кто-то подъехал, спросил дорогу или дома ли взрослые, она бы честно сказала, что нет. Она не умела врать».

На одиннадцатый день пара туристов наткнулась на чёрные спортивные штаны вдоль тропы у Биг Лейк — в восьми километрах от того места, где Рачанду видели в последний раз. Не её ли? Поиски вспыхнули с новой силой, но ничего больше не нашли. Проверка позже показала: штаны чужие.

Пока полиция обшаривала леса вокруг дома, они всё чаще косились на тех, кто жил внутри. Слова отчима Рачанды начали вызывать вопросы. Что он скрывал? И почему его рассказы звучали так, будто в них чего-то не хватало?

Джону Артуру Экройду было 41, и он сразу попал под подозрение. Почему? Да потому что он оказался последним, кто видел Рачанду Пикл живой. Но это ещё не всё. У полиции уже был повод присматриваться к нему — история с Кей Тёрнер, той самой бегуньей, что пропала в канун Рождества 1978 года, до сих пор висела в воздухе. Джон тогда тоже был последним, кто её видел, а спустя восемь месяцев привёл копов к её останкам, уверяя, что нашёл их случайно. Совпадение? Серьёзно? А теперь, спустя годы, он снова в центре похожей истории — с собственной падчерицей. Каковы шансы?

Его допрашивали днями и неделями после исчезновения Рачанды. Попросили пройти тест на полиграфе — он согласился. Дом Экройдов перевернули вверх дном: фотографировали каждый угол, искали хоть намёк на то, что там что-то произошло. Выяснилось, что в день пропажи Джон поехал на работу в Бенд, но пробыл там всего час, а потом решил взять выходной. Говорит, вернулся домой около 9:30 утра, чтобы проверить, не пришли ли запчасти для машины, которые должны были доставить. Удобная отговорка, не находите?

Чем больше с ним говорили, тем сильнее хмурились следователи. Джон жил с Линдой, мамой Рачанды, уже шесть лет — то ли женаты, то ли просто вместе, — но о девочке знал до обидного мало. День рождения? Не помнит. Какие-то простые вещи? Пустота. Зато он мог назвать её вес, размер белья и даже когда у неё начались месячные. Странный набор знаний для отчима, согласитесь?

Полиция пошла дальше — начала расспрашивать близких Рачанды. И тут открылась неприятная правда. Джон не раз поднимал руку на неё и Байрона. Дети приходили в школу с синяками, а вину сваливали на него. Выяснилось, что Рачанда порой боялась возвращаться домой после уроков — брала с собой запасную одежду, чтобы остаться у друзей. Ходили слухи, что он мог её домогаться, но доказательств этому так и не нашли.

И вот ещё странность. Джон, по словам близких, не отличался особым пылом в личной жизни. Но в ночь, когда Рачанда пропала, он вдруг захотел близости с женой. Случайность? Или что-то большее? Следователи только качали головами, складывая эти тревожные кусочки в одну мрачную картину. Джон возглавил их список подозреваемых.

Линда же стояла за мужа горой. Она говорила репортёрам: «Джон не жестокий. Он даже детей не бьёт. Никогда не наказывал их без моего согласия. Он слишком спокойный для такого».

А спустя недели добавила: «Похоже, следователи просто хотят свалить всё на Джона и закрыть дело. Мол, он последний её видел — и точка».
  
Но чем дольше длилось расследование, тем сложнее было закрыть глаза на тень, что тянулась за Джоном Артуром Экройдом. Его прошлое шептало: тут что-то нечисто. И это «что-то» могло стоить Рачанде жизни.

Всё запуталось ещё сильнее, когда Стивен Пикл, отец Рачанды, решил высказаться. Под конец июля он дал интервью и заявил, что дочка, скорее всего, сбежала. Почему? Он заметил, что из её комнаты пропала чёрная спортивная сумка с одеждой — та самая, что была с ней за пару дней до исчезновения. Для него это значило, что она ушла сама, а не стала жертвой похищения, как думали все.  

Но в офисе шерифа округа Линн с ним не согласились. Пресс-секретарь твёрдо сказал: никаких следов побега нет, похоже на дурное дело. Правда, где Рачанда сейчас, полиция сказать не могла — улик не хватало, а портить расследование лишними словами они не хотели.

Следующие месяцы шерифы держали дело на контроле. Время от времени поступали сообщения о том, что девочку видели — не только в Орегоне, но и по всему западному побережью, от Калифорнии до Ванкувера. Каждый раз проверяли, но всё оказывалось пустышкой. Поиски в лесах тоже продолжались, хоть и реже — чаще для тренировки местных спасателей. Итог тот же: ничего.

В январе 1991 года дело передали ФБР. Из Портленда приехала команда аналитиков, чтобы вдохнуть в расследование новую жизнь и составить портрет подозреваемого. А через пару месяцев, 16 марта, прошёл день рождения Рачанды — ей исполнилось бы 14. Но праздника не было. С тех пор каждый март становился для её близких ещё одной отметкой — годом без неё, без возможности увидеть, какой бы она выросла.

Линда, мама Рачанды, вскоре после пропажи окончательно порвала с Джоном и уехала в Портленд. Позже она снова вышла замуж и перебралась в Калифорнию, где живёт до сих пор. Их отношения с Джоном и так трещали по швам, а исчезновение дочери стало последней каплей. Он же твердил всем — и в частных разговорах, и публично, — что понятия не имеет, куда она делась.

Байрон, брат Рачанды, переехал в Свит Хоум к родственникам. Стив, их отец, уехал в Аляску, чтобы сбежать от этих мест, но позже вернулся поближе к семье. Жизнь всех, кто знал Рачанду, перевернулась с ног на голову. А вот дело не сдвинулось ни на шаг. Детективы не спешили ставить на нём крест, работали без остановки, но показать было нечего. Джим Салсбери, который вёл расследование, позже признался журналистам: «Думаю, она мертва».

Он чувствовал, что знает правду, но доказать её не мог. Пока.

Джон Артур Экройд, отчим Рачанды, был последним, кто видел её утром 10 июля 1990 года.  

После разрыва с Линдой, случившегося через несколько месяцев, он не ушёл из дорожного управления Орегона. Просто перевёлся из Сантиам Джанкшен, где проработал больше десяти лет, в мастерскую около Корваллиса. Жил неподалёку, в Свит Хоум, вместе с мамой.

С начала 1991 года, когда ФБР подключилась к делу Рачанды, новостей почти не было. Но департамент шерифа округа Линн не отпускал эту историю. Там всё ещё считали, что Джон причастен, и заново перебирали каждое его слово, каждую мелочь из показаний.  

И вот спустя два года после пропажи Рачанды следователи кое-что заметили. Пусть судьба девочки оставалась загадкой, имя Джона всплывало не только в её истории. Было ещё одно дело — старое и нераскрытое.

12 июня 1992 года Джона арестовали прямо на работе в Корваллисе. Ему предъявили обвинения сразу по пяти пунктам: два за убийство с отягчающими обстоятельствами и три за обычное убийство. Речь шла о Кей Джин Тёрнер — той самой бегунье, что пропала в 1978 году. Вместе с ним взяли его давнего друга, Роджера Дейла Бека, который тогда жил в Портервилле, Калифорния. Обвинения касались одного убийства, но разные пункты отражали возможные версии того, как всё произошло.  

Помните? Джон был одним из последних, кто видел Кей живой, а потом ещё и привёл полицию к её костям и вещам через восемь месяцев. Он всегда был под подозрением, но улик не хватало. После пропажи Рачанды копы снова взялись за старое дело. Прокуроры сказали: новые данные из расследования по Рачанде помогли наконец-то выдвинуть обвинения — спустя почти два года.

На суде защита пыталась выставить Джона простачком — мол, он тугодум, не понимал даже вопросов следователей. Но обвинение било в ответ: он не только путался в показаниях, но и врал, чтобы отвести от себя подозрения. Зачем он привёл полицию к останкам Кей? Прокуроры считали, что он хотел получить награду за находку. 

Джон Экройд (в центре), покидающий зал суда во время судебного разбирательства / oregonlive.com

Джон как-то обмолвился следователям, что Кей, наверное, зарезали и застрелили. И что вы думаете? Проверка спустя годы подтвердила: именно так её и убили — точь-в-точь, как он описал. А ещё выяснилось, что его дружок Роджер хвастался знакомым, как они расправились с бегуньей, и грозил им тем же, если проболтаются. Шли годы, страх выветривался, и люди заговорили.

Суд длился четыре недели — дело дошло до конца 1993 года. Джона признали виновным в смерти Кей Тёрнер и дали пять пожизненных сроков без шанса выйти. Билл Хэнлон, окружной прокурор округа Джефферсон, сказал журналистам в ноябре: «Его погубила жадность. Он гнался за наградой. Заткнись он вовремя, это дело так бы и заглохло». 

Тень прошлого настигла Джона Артура Экройда. Но что насчёт Рачанды? Её история всё ещё оставалась без ответа.

Роджер Дейл Бек, напарник Джона, тоже получил свой приговор — почти такой же, как у Экройда. Его заперли в тюрьме штата Орегон.

Роджер Дейл Бек

Для близких Кей Тёрнер этот суд стал точкой — они наконец смогли выдохнуть. А вот друзьям и семье Рачанды Пикл легче не стало. Никаких следов девочки так и не нашли, и приговор Джону словно захлопнул дверь перед надеждой увидеть её живой.

Следователи листали старые записи и не могли отделаться от жуткого дежавю. Смотрите: Джон был последним, кто видел и Кей, и Рачанду. Вёл себя странно, когда они пропали. Давал путаные и тревожные показания. Лез в поиски и расследование. А потом выдавал свои «догадки» о том, что с ними случилось. С Кей он попал в яблочко — сказал, что её зарезали и застрелили, и экспертиза это подтвердила. Очевидно, фантазии у него не хватало, чтобы придумать такое — он просто знал. А про Рачанду он говорил: «…закопана в лесу, или угрожали ножом, связали, заткнули рот, тело завернули в пластик…».

Жуткие слова, от которых мороз по коже.

Расследование по Рачанде тянулось годы, но улик почти не было. С июля 1990 года — ни следа. Она уже могла бы стать взрослой женщиной, но время остановилось на её тринадцати годах.

В марте 1996 года копы проверяли находку — часть черепа, выкопанного собакой около Кроуфордсвилла, в восьмидесяти километрах к востоку от места, где Рачанду видели в последний раз. Хозяин пса вызвал полицию, и те начали раскопки. Нашли ещё несколько кусочков костей. Череп был небольшой — возможно, юной девушки, — с дырочкой за правым ухом. В мае его отправили на анализ, но ждать пришлось долго. Учёные из Пенсильванского университета так и не смогли извлечь образец ДНК из этих обломков.  

Это могла быть Рачанда. Или другая девушка, погибшая в тех краях. Узнать точно тогда не вышло.

Годы шли, слухи о том, что Рачанду видели, не стихали. В августе 1999 года кто-то клялся, что она жива и живёт в восточной части округа Линн. Полиция проверила — оказалось, это родственница Рачанды, но не она сама. Шумиха ненадолго оживила дело, а потом всё снова затихло.

Джон Артур Экройд отбывал свои пять пожизненных в тюрьме в Салеме и твердил всем — следователям, родным, да хоть кому, — что к пропаже падчерицы непричастен. Упирал на свою невиновность даже в деле Кей Тёрнер, хотя суд уже всё решил. Его голос звучал уверенно, но тень сомнений только густела.

Прошло почти 23 года с того дня, как Рачанда пропала. И вот, в среду, 3 апреля 2013 года, прокуроры округа Линн наконец-то выдвинули против Джона Артура Экройда обвинение в её убийстве. Что подтолкнуло их после стольких лет молчания? Они кивнули на прогресс в тестах ДНК, но подробности раскрывать не стали.  

Тела Рачанды так и не нашли, и следствие готовилось строить дело как «убийство без тела». Нужно было доказать, что её больше нет в живых. Детектив Майк Хармон из офиса шерифа округа Линн объяснял репортёрам: «Доказать, что тринадцатилетней девочки больше нет, — задача не из лёгких. У взрослого был бы след — кредитки, счета, права, сделки с недвижкой. А у Рачанды? Ни телефона, ни интернета. Даже стационарного телефона в доме не было».  

Несколько месяцев суд тянул с датой слушаний — всё из-за подготовки. Джон на заседания не являлся: здоровье шалило, и он оставался в тюрьме в Салеме. Но 4 октября 2013 года всё резко оборвалось. Через адвокатов он попросил ускорить процесс — мол, болячки одолевают.  

Прошло три года. Дело будто растворилось в новостных заголовках. В базе Орегона оно числилось открытым, но движения не было. А потом, в конце декабря 2016 года, сообщили: 67-летний Джон Артур Экройд умер в своей камере от болезни сердца. Теперь, без тела жертвы и с мёртвым подозреваемым, дело повисло в неопределенности.

В это время журналисты местные журналисты копались в этой истории для своего True Crime проекта. Они узнали, что в 2013 году, после обвинений в убийстве Рачанды, Джон пошёл на сделку с прокурорами. Но почему-то три года это держали в тайне — до самой его смерти.  

По сделке Джон признал себя «не оспаривающим вину» в убийстве Рачанды. Согласился не просить об УДО по делу Кей Тёрнер и не выходить, даже если вдруг появится шанс. Обычно после такого выносят приговор, но тут решили отложить его на неопределённый срок. Так что наказания за это преступление он не получил. Когда он умер в декабре 2016-го, дело всё ещё было «заморожено», а обвинения 2013 года сняли навсегда.

Сделка дала какое-то подобие финала, но Джон не сказал ничего конкретного. Где останки Рачанды? Как всё было? Он не обязан был отвечать. Это даже не признание — скорее, отказ отрицать. Пустой жест? Может быть. Прокуроры уверяли, что сделка 2013 года оставила бы его за решёткой до конца дней. Хотя, напомню, он уже отбывал пять пожизненных без шанса выйти, да и здоровье было ни к чёрту. Но важно другое: эту сделку одобрили живые родные Рачанды, особенно её брат Байрон. Он десятилетиями боролся с болью потери сестры — и, видимо, хотел хоть какой-то точки.

Почему сделку держали в секрете больше трёх лет? Ответ знали только те, кто был в зале суда в 2013-м, но они молчали.

На этом история просто обрывается.  

Куда делась Рачанда Пикл — неизвестно. С 10 июля 1990 года её не видел никто: ни друзья, ни родные, ни случайные знакомые. Больше трёх десятилетий её близкие могли только гадать, где она. А если мертва — как прошли её последние минуты?  

Большинство уверены: виновник её пропажи — отчим, Джон Артур Экройд. К счастью, его убрали с улиц меньше чем через два года после того дня. Арест за убийство Кей Тёрнер отправил его за решётку, где он и сгнил. Но журналисты раскопали, что его тень тянулась куда дальше двух известных преступлений.

Например, изнасилование Марлин Габриэльсен в 1977 году. Она указала на Джона как на нападавшего, но полиция не стала копать — поверили ему на слово, что всё было «по согласию». А ведь поверь они ей — и, может, ничего бы этого не случилось.  

Есть ещё убийства Шейлы Свонсон и Мелиссы Сандерс в 1992-м. Двух девчонок нашли через месяцы после пропажи. Их видели с Джоном незадолго до того, и, похоже, он к ним приглядывался. Подозреваемых в том деле много, но Джон — один из главных.  

Его имя всплывает и в других похожих историях по округе — ещё с середины 70-х. Но все ответы, что он мог дать — и про Рачанду в том числе, — ушли с ним в могилу.

Тётя Рачанды, Джо Энн Серди, в марте 1996 года сказала: «Всё как в подвешенном состоянии. Найди мы её останки, могли бы попрощаться по-настоящему. А так — у нас ничего. Мы всё ещё думаем о ней. Ищем. Не хотим, чтобы люди забыли, что она пропала».  

Пока Рачанду не найдут и не предадут земле, её история так и останется без финала.